Про катоф (часть 6)

[Костян]

нучО, с работы припёрся?

[PORTIA]

"Сальвадор Дали и его любимый оцелот Бабу". (C)

[PORTIA]

Похоже, кот плоклоник творчества Сальвадора Дали...

[PORTIA]

[PORTIA]

рыжие...

[Conwell]

9 минут назад, PORTIA сказал:

"Сальвадор Дали и его любимый оцелот Бабу".

Если я правильно помню слова экскурсовода в музее Дали в Фигейросе, то Бабу на хинди означает "господин".
Принадлежал оцелот менеджеру художника, а Дали действительно обожал пугать им людей, везде, где бывал.

[Stern]

[сергоf]

[Stern]

[Костян]

6 часов назад, Stern сказал:

Пирожки с котятами)

[Поролоныч]

Серьёзные документы:)

[сергоf]

2 часа назад, Поролоныч сказал:

Серьёзные документы:)

 

[Blesnyk]

Пошто мово котеночка в сиськи сослали? )))

[Костян]

[SER]

[Stern]

[Stern]

[Stern]

[Stern]

[Blesnyk]

3 часа назад, Stern сказал:

,,Чо за неведома хуйня, братан?!,, 

[Хоромский]

[Шитик]

Цельнопизжено в ВК. Привет от Мери Поппинс.

 

Очень худо жили дед с бабкой. Бедно. На отшибе села, совсем одинокие. Тоска, прямо помирай. Откуда тем осенним промозглым днем нарисовался кот, неизвестно. 
Бабка с дедом вернулись из лесу (гуляли, сосну для гробов выбирали), а на лавке кот сидит что человек, ног… лапами выжидающе болтает. Сплошь серый, здоровый, морда круглая что будильник, а ушки махонькие. И лыбится. 
Старик со старухой остолбенели. А этот тип подмигнул янтарным глазом, да и говорит: – Ну, привет что ли! 
Дед покрепче стиснул топор, а бабка перекрестилась и сказала: – Амба! Знать давеча были не опята... 
– Спокойно. – сказал кот и деловито полюбопытствовал. – Алло, пакля есть? Свищет из щелей, а я люмбаго очень боюсь. 
– Пакля в сенцах. – ответил дед и добавил мрачно. – Вот, значит, как съезжают с катушек-то... 
Кот успокоил стариков как мог и живо законопатил все щели в старой покосившейся избенке. Ловкий очень оказался зверек. Дед с бабкой сидят на лавке, только фарами на ремонтные работы хлопают: « О! А!..». 
А кот последний пучок пакли заправил и такой: – Есть в этом заброшенном вигваме веник, я спрашиваю? 
И живо подмел пол. И паутину из углов тоже прочь. Чистоту, значит, уважает. Все у него в рук… лапах так и горит. 
 
– Знаешь, Марусь. – шепчет дед старухе. – Если это помешательство, то я нахожу его прекрасным! Ты глянь-ка, этот хорёк уже печь затопил и блины затеял. 
– Да-да! – горячо согласилась бабка. – Где он только муку и животное масло взял? Украл, наверное... 
В голосе старухи звучала неприкрытая ласка. 
– Ну, попятил манеха из сельпо. – подтвердил подозрения кот, ловко замешивая блины. 
– У меня ж и кошелька-то нету. Но главным образом денег. 
– Ты кто ж будешь, милок? – спрашивает обескураженный дед. 
– Фелис сильвестрис катус. Но вы можете звать просто – Васька. 
Так кот у старичков и поселился. А те не нарадуются. Позабыли и в лес ходить, сосну на гробы выбирать (сосны, наконец, вздохнули). Зажили старик со старухой! – помирать не надо. Тепло, чисто, приятное общество в лице исключительного кота. Что ни день блины, али селедка иваси. Каеф! 
 
Заметно округлившийся старик лениво макнул блин в сметану и изрек: 
– Слышь-ка, Василий. 
– Что, дедушка? 
– Ты того, этого... Завязывай сельпо бомбить. Поймают и прибьют тебя не то. 
– А ты ведь нам как родной! – попыталась всхлипнуть бабка, но лишь гулко икнула. Пятнадцатый блин был явно лишним, – кот пёк как заводной. 
 
Неунывающий Василий отмахнулся: – У меня девять жизней. И эта только четвертая. Стоп! Или шестая?.. Шучу-шучу! Четвертая. 
– Аа… – многозначительно промычал дед. Данный приятный факт из жизни кошачьих все менял. 
– Зашибись! – сказала бабка. – Ну, тогда наведайся и к председателю падлюке. У него куры, утки страсть жирные. Самогон… – благословила она новую продразверстку. 
– Ок! – рапортовал Василий, как заправский командир продотряда. 
 
Даа, это был просто какой-то клад, а не кот! Покрытый шерстью бриллиант. Хвостатый изумруд. Сапфир с усами. Обаятельный и на все лап… руки мастер. Часы с кукушкой починил. Мышам в норку что-то такое шепнул, что грызуны строем и с песнями свалили прочь. Напоит, накормит, на печь уложит, анекдот перед сном задвинет, чуть ёбу не дашь. 
– Ест мужик яблоко. Вдруг из земли вылезает жопа. Мужик со страху роняет в нее яблоко. Жопа скрывается в земле. Что это было? – спрашивает мужик. Опять показывается жопа и говорит: – Антоновка. 
– Ха-ха-ха! Ну, Васька! Эх, Васька! – заливались на печи сытые, румяные, довольные старик со старухой. 
– Или вот. Утром на набережной Темзы джентльмен отжимается от парапета, а полисмен ему и говорит: – Сэр, ваша дама, кажется, давно ушла. 
На печи смущено кряхтели... 
 
Василий опять стоял у окна, заложив лап… руки за спину. Пушистый хвост задумчиво мотылялся. Второй день вот так молча глядит в засиканное дождиком окно, за которым серое небо и неряшливое поле. 
Старики уныло притихли на лавке. Бабка ткнула деда в бок. Тот вздохнул и спросил: 
– Али заскучал, Васенька? Может… Может тебе кошку привести, ась? Или двух? Мы со старухой уйдем… 
– Не в том дело. – сказал Василий. – Пора мне. 
– Ахти! Куда это?! – всплеснула руками бабка. 
– Понимаете, мои старенькие друзья, еще много кому нужен дружественный кот и поддержка… Пора… 
Кот повесил на палочку лапоточки, что на прощанье сплел ему дед, палочку на плечо, подосвиданькался и зашагал в поле, где тотчас и растаял… Старики погоревали-погоревали, да и завели кота. 
 
А. Болдырев 

[сергоf]

[Stern]

[Stern]